Итоги

Победители

Каннский фестиваль.  Новости.  Часть 1-я

Каннский фестиваль.  Новости.  Часть 2-я

Каннский фестиваль.  Новости.  Часть 3-я

Каннский фестиваль.  Новости.  Часть 4-я

Терри Гиллиам — Воображариум доктора Парнаса 

Каннский кинофестиваль 2009 в подробностях
Каннский фестиваль 2009 в лицах
Статистика, история и подробности фестиваля
2008 2007 2006 2005 2004 2003 2002 2001 2000 

Источники:
Роман Волобуев "Афиша"
Всё о Каннском кинофестивале Текст: Ксения Рождественская (Блог film.ru) 
Валерий Кичин, Канны 
Блог: Алексей Тарасов  Старший редактор журнала "Афиша"
Юрий Гладильщиков
Время новостей

Канны. День одиннадцатый

Карта звуков Токио и Цай Мин-Лянь - Лицо

• MAP OF THE SOUNDS OF TOKYO directed by Isabel COIXET Изабель Койшет 
  
• VISAGE (FACE) directed by TSAI Ming-Liang "Лицо" Цай Мин-Ляня

Любовь до конца

АНДРЕЙ ПЛАХОВ, досматривая экстраординарную программу Каннского фестиваля, вспоминает его ужасные и прекрасные моменты и прогнозирует призы

Второй каннский уик-энд — время, когда уже никто ничего не ждет, кроме решений жюри. И если вы не режиссер-конкурсант, а солдат четырехтысячной армии журналистов, смотревший по три-четыре фильма в день в течение полутора недель (не самая легкая работенка, но, как говорит британский коллега Дерек Малькольм, лучше, чем чистить сортиры), можно немного расслабиться и позволить себе кое-какие выводы.

Первый: нет абсолютного успеха и полного провала. Мнения про кино, представленное на первом фестивале мира, резко поляризовались: так бывает, когда перестают работать привычные понятия и критерии. Это легко видно по тому, как приняли «Антихриста» Ларса фон Триера. Оценки в прессе — от «новой вершины неутомимого датчанина» до «жирного артхаусного пука». Рейтинг, выставляемый критиками в журналах Screen International и Le film francais, ошарашивает контрастами. «Жажда» Пак Чхан Ука — от одной «Золотой пальмы» (высшая оценка) до двух «кислых рож». То же — с «Местью» Джонни То. Не говоря про «Резню» Брийянте Мендосы: на фоне семи «рож» все же нашелся один оригинал, даже эту филиппинскую «расчлененку» удостоивший «пальмы». На каждую кастрюлю своя крышка.

Второй вывод: завышенные ожидания порождают сначала растерянность, потом — наглость и агрессию. Нас зазвали на имена, нас просто-напросто обманули! Все больше желающих вызвать художника к доске и как следует дать ему по попке. Триер — охренел, Энг Ли — не справился, Альмодовар — повторяется. Не пора ли призвать к ответу руководство фестиваля, его худрука (по-французски — генерального делегата) Тьерри Фремо за то, что набрали чуждый народу лютый артхаус — кучу депрессивных фильмов, да еще идущих по два с половиной часа каждый?

Третий вывод: прав был старик Коппола, на ставший метать бисер перед свиньями и отдавший свой «Тетро» на открытие независимого «Двухнедельника режиссеров» при том, что изначально ему предложили участвовать в официальной «фрачной» программе вне конкурса. «Тетро» показали в «Двухнедельнике» в первый рабочий день фестиваля, и на него пришли все. А вот «Имаджинарий доктора Парнаса» Терри Гиллиама шел в официальной программе вне конкурса в самом конце, и только самые стойкие тащились на него в 8 утра по красной лестнице, и энтузиазм был уже явно не тот, что неделю назад. Великий и несчастный фильм великого режиссера с потерянным по дороге Хитом Леджером и подставившими плечо под его гроб Джонни Деппом, Колином Фаррелом и Джудом Лоу, был перенасыщен искрометными фантазмами, которых усталое сознание уже не в силах было переварить.


Перевалочным пунктом фестиваля оказался тарантиновский военно-авантюрный кич «Бесславные ублюдки» — единственный, который не высасывал энергию, а заряжал ею. Элитный отряд американских евреев во главе с Брэдом Питтом снимает скальпы с нацистов, с упоением играя в сказку про Виннету — вождя апачей. Начинается фильм с эпизода нацистского наезда на ферму в духе Серджо Леоне. А в зреющем заговоре против гитлеровской верхушки ключевую роль играют киноэксперт-историк, кинодива Третьего рейха, владелица кинотеатра в Париже и негр-киномеханик. Вторая мировая превращается в контртеррористическую «операцию Кино», которую проводит лично Тарантино со своими продюсерами Вайнштейнами. Мойши крушат фрицев.

Если не считать двух-трех снятых скальпов и пальца, погруженного в плоть окровавленной ноги Дианы Крюгер, «Бесславные ублюдки» — зрелище вполне диетическое. Даже почти нет мата. А вот два очаровательных момента. Это когда полковник СС (в этой роли снялся феноменальный австриец Кристоф Вальц) обращается к хозяевам крестьянского дома на благородном французском, а пару минут спустя сообщает, что он исчерпал свой потенциал. «Но вы ведь наверняка прекрасно говорите по-английски», — обращается он к хозяину. И дальше Тарантино переходит на родной язык. В другом месте владелица парижского кинотеатра (на самом деле спасшаяся от расправы еврейка) отвергает ухаживания немецкого героя-фронтовика. Она вешает рекламу о премьере немецкого фильма, но отрицает, будто любит кино этой страны. «Вы ведь не случайно написали на афише имя режиссера Пабста», — говорит сержант. «Мы французы, а стало быть, уважаем режиссеров», — парирует девушка.

На следующий день французы опровергли это заявление. После лома на пресс-конференцию Тарантино все дружно свалили на мэрский прием для прессы, и старейший французский режиссер Ален Рене проводил встречу с журналистами при почти пустом зале.

Если бы я был начальником

Неотсмотренными остались только «Войти в пустоту» француза Гаспара Ноэ и «Карта звуков Токио» испанки Исабель Койшет: оба сняты в модной стране Японии.

Три сильных фильма были показаны под занавес фестиваля. «Белая лента» Михаэля Ханеке — единственного из больших режиссеров, не переживающего ничего похожего на кризис. Странные события происходят в 1913—1914 годах в немецкой деревне, сопровождаемые увечьями и смертями. Подозрение падает на детей пастора, который воспитывает их в строгости, граничащей с садизмом. Но это лишь одна из версий, которую нам сообщает рассказчик — молодой школьный учитель. На самом деле гадят здесь все — и взрослые, и их потомки, с рождения зараженные пороками. Не спасают ни Бог, ни церковь, которая только насаждает лицемерие. А завтра весь этот пороховой погреб взорвется мировой бойней. Михаэль Ханеке — автор «Забавных игр» и «Пианистки» с Изабель Юппер: обе картины стали бомбами прошлых Каннских фестивалей. На сей раз он сделал кино черно-белое, сухое, почти протокольное, но тоже начиненное взрывчаткой.

«Оставшееся время» Элиа Сулеймана продолжает тему и стиль «Божественной интервенции» того же режиссера: абсурдность жизни в сегодняшней Палестине под израильским правлением показана глазами умного человека с горечью, но в то же время с теплотой и любовью к своим ушедшим родителям и своей нелепой родине.

Недавно умершей матери посвящен и фильм Цай Минь Ляна «Лицо». Тайваньский режиссер (Ли Кан Шен, альтер эго режиссера) едет в парижский Лувр снимать киноверсию мифа о Саломее. В это время у режиссера умирает мать, ее призрак преследует его — как и другой, его любимого Франсуа Трюффо. Главную роль «фильма в фильме» играет старый безумный Жан-Пьер Лео (тоже альтер эго французского классика), а продюсером выступает Фанни Ардан, последняя пассия режиссера. На минутку появляются даже Жанна Моро и Натали Бай, тоже бывшие актрисы и музы Трюффо (не хватает только Катрин Денев). Но всех их затмевает Летиция Каста, играющая Саломею на тонкой грани между моделью и актрисой. Эстетское декадентское кино, которое оценят немногие — только те, кто и так любил Цай Минь Ляна и кто способен любить до конца. Это и стало для меня главным сюжетом Каннского фестиваля: он позволил доказать любовь и верность тем режиссерам, которым мы обязаны лучшими мгновениями своей воображаемой жизни в кино — даже если сегодня кто-то из них в кризисе. В фильме «Лицо» Ли Кан Шен и Жан-Пьер Лео, не имеющие общего языка, общаются через имена кумиров — этот эсперанто всех киноманов. «Пьер Паоло Пазолини». — «Феллини». — «Антониони». — «Орсон Уэллс». — «Мурнау». — «Карл Теодор Дрейер». — «Чарли Чаплин». — «Трюффо». — «Тарковский».

Что бы ни происходило, фестиваль надо завершать. Если бы я исполнял роль возглавляющей жюри Изабель Юппер, мои приоритеты распределились бы так. «Золотая пальмовая ветвь» — «Белая лента». Гран-при жюри — «Лицо» Цай Минь Ляна. Приз за режиссуру — Пак Чхан Уку («Жажда»). Приз за сценарий — Тарантино. Лучшая актриса — Шарлотта Гензбур («Антихрист»). Лучший актер — Тахар Рахим («Пророк»). Однако если бы даже Изабель подписалась под этим вердиктом, его могут скорректировать различные лобби в жюри — дальневосточное, итальянское, а также актерское: все-таки из девятки судей пятеро — даже не актеры, а актрисы.

Большой жор в Токио

В Канне прошел испанский фильм на японском

Валерий Кичин, Канны Опубликовано на сайте rg.ru 23 мая 2009 г.

Каннский фестиваль близится к финалу. Наиболее храбрые местные газеты уже строят свои предположения о том, кому достанутся призы. Как показала практика, прогнозы эти ровно ничего не стоят: здешние жюри почти всегда ломают все логические предположения и выдвигают нечто столь неожиданное и самобытное, что потом старожилы фестиваля это вспоминают годами. Тем не менее, пока лидер рейтингов все тот же - фильм француза Жака Одияра "Пророк". На втором месте байопик Джейн Кэмпион "Яркая звезда", любовная драма из жизни английского поэта Китса. На третьем - фильм Педро Альмодовара "Разорванные объятия", даже несмотря на то, что картина эта всеми признается как полуудача талантливого испанского режиссера. Но, как говорится, на безрыбье...

А тем временем в соревнование вступают все новые претенденты на призы. Прошел фильм Изабель Куаше "Карта звуков Токио". Все смешалось в мире, и вот испанский фильм снят в Японии на японском и английском языках. Это история о девушке, которая ведет двойную жизнь: моет прилавки на рыбном рынке и подрабатывает профессиональным киллером. Есть и третья ипостась ее существования: эротическая. Она развлекается с одиноким испанцем средних лет, который держит винный бутик. Испанца играет замечательный Серджи Лопес - тот самый, из фильма "Гарри - друг, который желает вам добра". Изабель Куаше совершенно очарована городом Токио, много любуется его панорамами, автомобильными развязками и вечерними злачными кварталами, смотрит на него снизу и сверху. А любовную авантюру аранжирует под явным влиянием фильма Клода Лелуша "Мужчина и женщина". Хотя, согласно требованиям времени, идет значительно дальше Лелуша и предъявляет полный набор возможных методов близких отношений между мужчиной и женщиной. Но фабула совершенно искусственна, ненатуральна до смешного, и в конечном итоге эти дамские вариации на темы восточной экзотики даже на мой, непривычный к японским реалиям взгляд, сильно отдают развесистой клюквой в тарелочке с суши. Этой клюквой фильм начинается: бизнесмены на своей вечеринке вкушают суши, имея вместо фарфора тела голых женщин. Рыбки в рисе разложены по ногам-рукам-чреслам эффектно, но ясно, что снеди на одной отдельно взятой женщине умещается крайне мало, и столь интенсивный жор тут неуместен: на каждого и по одной не хватит.

Роман Волобуев "Афиша":

Пурквапа

Осталось совсем чуть-чуть. Критическое сообщество ставит на Ханеке (вообще, похоже на правду). Я буду болеть за Мендозу (хоть режиссерскую ветку могли бы дать) и девочку из «Fish Tank». Триер и Ноэ, думаю, пролетят — там более что Ларса награждать, это как Зидану за известный удар головой кубок дать. Красивый поступок, то есть, но ему последующая диcквалификация красоты только прибавит.

Роджер Эберт, который всю неделю безумствовал по поводу «Антихриста» («Lars von Trier's new film will not leave me alone», — хаха, знай наших), теперь нашел своего кандидата если не и на ветку, и на иностранного Оскара-2010 — французкое кино «В начале» про бездомного мошенника, которого в убитом кризисом райцентре принимают за инспектора крупной дорожной корпорации. Он сперва по-хлестаковски разводит подрядчиков на взятки, а потом проникается патриархальными ценностями и начинает действительно строить автостраду: теряет все украденные деньги, рискует сесть на всю жизнь, но строит. Понятно, почему Эберту нравится, первую половину это чистый О'Генри, и снято не стыдно (особенно сцены укладки асфальта удались). Вообще трогательно, что человек даже в Каннах, среди кровищи и ханеке нашел что-то, что отдаленно на Фрэнка Капру похоже, и давай радоваться.

Жан-Люк, я твой отец

Канны. День 11: Цай Мин-Лян  

Блог: Алексей Тарасов  Старший редактор журнала "Афиша"

Париж - и умереть

Если так разобраться, поразительное количество участников конкурсной программы привезло в Канны кино про кино: Альмодовар с цитатами из себя любимого, Тарантино с дурацкой лекцией про немецкую классику, даже пенсионер в «Диких травах» Алена Рене черпает свои романтические фантазии из старой картины о бесстрашной летчице. И Цай Мин-Лян туда же.

 

В «Лице» китайский режиссер (Ли Кан Шен) в Париже заваливает съемки мифа о Саломее. Олень, исполнитель роли Ионна Крестителя, сбегает в сад Тюильри. Старик, исполнитель роли царя Ирода (Жан-Пьер Лео), расцарапывает нос. Красотка, исполнительница роли Саломеи (Летиция Каста), отказывается сниматься, после того как ей натирают щеки льдом. Взволнованная продюсерша фильма (Фанни Ардан) постоянно болтает по мобильному, теряет туфлю в снегу и собирается уже сама играть главную роль, как вдруг по экрану бегут финальные титры.  

 

Как всегда у Цай Мин-Ляна, в «Лице» нечеловечески красивая картинка и сверхдлинные антониониевские планы. По образу и подобию «Капризного облака», мучительные страдания героев прерывают задорные музыкальные номера. В эпизоде Жанна Моро в бриллиантах ворчит «Надо было взять с собой книгу». Смотреть Цая нужно на свежую голову, иначе рискуете ошалеть.

 

Сразу после премьеры был свидетелем душераздирающей сцены: Ардан и Каста проходили по мостику мимо забитого фотографами вайфай-кафе, которые все как один начали вопить «Летисья! Летисья!». Не знаю, что почувствовала Ардан, но мне за нее было ужасно обидно.

 

Через час назовут победителя второй по важности программы «Особый взгляд». Я отчаянно болею за «Мать». Не зря же интервью корейскому телевидению давал.

Опустевший город и лысый Венсан Кассель

Текст: Ксения Рождественская, 23.05.2009 13:15:09

Тут все разъезжаются, очередей в кино уже нет, девочки, наливающие в пресс-центре бесплатный кофе, позавчера уехали в Монако, наливать бесплатный кофе участникам Гран-при. Журналиста с татуировкой на предплечье "FIRE WALK WITH ME" тоже нигде не видно, и страшно себе представить, куда он делся. На премьере Ноэ были дети, снимавшиеся в фильме, пусть привыкают ко взрослым трипам. Кстати, фильм мог бы стать еще более девяностническим, если бы все эти два с половиной часа оказались просто трипом главного героя. К счастью, обошлось. Приз за техническое совершенство — как нефиг делать.

Очень красиво строит кадр Элия Сулейман во "Времени, которое остается", но фильм о семье режиссера на фоне истории Палестины получается сборником милых анекдотов. В самом центре каждого кадра у Сулеймана обязательно окно, дверь, анфилада дверей, телевизор или хотя бы фотограф, и эти дыры в пространстве, нанизанные на семейную историю, соединяют разные времена в одну бесконечную чурчхелу. Изабель Койше, как и ожидалось, сделала пошлую токийскую открытку "Карта звуков Токио", на тему любви и наемных убийц. Единственное, ради чего можно смотреть этот фильм, — в нем Койше показывает примерно те же места, по которым мы так неудачно прошлись вчера с Гаспаром Ноэ. Только ее героев не крутит, не уносит и не затягивает в яркий белый свет.

А Венсан Кассель, тусующийся тут на Круазетт, абсолютно лыс. Похож на постаревшего гопника.