Каннский фестиваль

Канны. День восьмой

Квентин Тарантино - Бесславные ублюдки   и  Ален Рене - Сорняки

Канны. День двенадцатый

Канны. День одиннадцатый: Карта звуков Токио и Цай Мин-Лянь - Лицо

Канны. День десятый: Гаспар Ноэ  -  Войди в пустоту                       и                      Элиа Сулейман - Оставшееся время

Терри ГиллиамВоображариум доктора Парнаса

Канны. День девятый и Каннский фестиваль.  Новости.  Часть 3-я

Михаэль Ханеке - Белая лента         и       Ксавьер Джианолли - В начале

Канны. День седьмой:     Педро Альмодовар - Разомкнутые объятия и Марко Беллоккьо - Побеждать

Канны. День шестой:                                 Кен Лоуч  В поисках Эрика и Ларс фон Триер Антихрист

Канны. День пятый:                                              Джонни То Месть и Брилланте Мендоза Кинатэй

Канны. День четвёртый

Канны. День третий

Канны. День второй

Канны. День первый

Каннский фестиваль  Новости Часть 1-ая  Часть 2-ая
Каннский фестиваль 2009 в кинокартинах
Каннский фестиваль 2009 в лицах
Каннский кинофестиваль 2009 в подробностях
Статистика, история и подробности фестиваля
                                                               Каннский кинофестиваль по годам:
2008 2007 2006 2005 2004 2003 2002 2001 2000 

Источники:
Роман Волобуев "Афиша"
Всё о Каннском кинофестивале Текст: Ксения Рождественская (Блог film.ru) 
Валерий Кичин, Канны 
Лидия Маслова Ъ-Online
Блог: Алексей Тарасов  Старший редактор журнала "Афиша"
Юрий Гладильщиков

Гитлер капут

Канны: Тарантино взорвал фюрера в миг наслаждения

Валерий Кичин, Канны  Опубликовано на сайте rg.ru 21 мая 2009 г.

Квентин Тарантино верен себе: на этот раз он переписал историю II мировой войны и уничтожил Гитлера со всей его камарильей в миг, когда те в Париже наслаждались кино. Естественно, нацистским. Свой новый фильм о нацистах и тех, кто с ними борется автор нашумевшего "Криминального чтива" представил в конкурсе Каннского кинофестиваля.

Фильм об этом называется Inglourious Basterds, и такую демонстративную безграмотность переводить надо тоже безграмотно - что-то вроде "Безславные ублудки". Или "ублютки". Или как кому взбрякнет. Бред Питт в роли лейтенанта Альдо Райне там говорит на таком невероятном сленге, что это перевести невозможно, и я боюсь, в русском дубляже из фильма получится совсем не то.

Точно так же нельзя здесь дублировать все подряд. Потому что придумана сплошная языковая чересполосица: с французского перескакивают на английский с заездом в немецкий и с включениями итальянской мовы - это придает всему привкус абсурда и поддерживает идею стилевой чересполосицы, ставшей ноу-хау этого фильма. Действие происходит, вы догадались, во время II мировой, время обозначено точно, как у Лиозновой, и как у нее же, есть закадровый справочный комментарий a la Копелян.

Я не уверен, что Тарантино ориентировался на Лиознову, но он совершенно точно ориентировался на весь мировой кинематограф, пародируя все на свете, от немецких военных боевиков до стиля то ли Марлен Дитрих, то ли Милицы Корьюс, а сама идея взята из итальянской ленты 1978 года с одноименным, но грамотным названием.

Фильм получился абсолютно синефильским - с многими приятными ассоциациями. При этом остроумным, лихо скроенным, эпическим и комедийным, лирическим и шпионским одновременно. Прежний Тарантино проглядывает в макабрических кадрах, когда с людей (иногда живых) снимают скальп. Но есть и новый Тарантино: синефильская игра обрела смысл и какой-то совершенно новый мстительный, т.е. осмысленный драйв.

"Ублудки" состоят из четырех глав - на взгляд самостоятельных сюжетов, которые к финалу должны сойтись в одной точке. Начавшись как спагетти-вестерн (музыка стилизована под Морриконе), картина развивается как комедия, чуть пародия, очень накаленный боевик, шпионская драма и романтическая лента 50-х. В первой главе полковник SS Ланда (отличный австрийский актер Кристоф Уолтц), человек с иезуитскими наклонностями, в феерическом диалоге с французским фермером допытывается, где спряталась еврейская семья Дрейфусов. Во второй лейтенант Альдо (Питт) формирует команду из лихих американских евреев с задачей наводить ужас на наци, снимая с них скальпы. В третьей бежавшая от Ланды девушка Шосанна Дрейфус (Мелани Лоран) под чужим именем держит в Париже свой кинотеатр (тут Тарантино окончательно в своей стихии!). Далее возникнет обворожительная немецкая звезда, она же Мата Хари в пользу Британии, Бриджет фон Хаммерсмарк (Диана Крюгер), и с ней несколько больших сцен из шпионского боевика (опять же феерических -  столь же остроумных, сколь и накаленных). Все сконцентрируется вокруг "Операции "Кино" - боевого плана взорвать Гитлера и компанию в этом кинотеатре по ходу торжественной премьеры патриотической ленты о национальном герое Германии. Я в курсе того, как закончилась Вторая мировая, но редко в кино переживал такой азарт и так хотел, чтобы операция удалась. Уже после сеанса сообразил, что Тарантино отнял у нас нашу победу, но обиды не почувствовал - столько в этой фантазии азарта.

Но этого мало. Тарантино все гарнирует милейшей романтической историей, где немецкий супергерой, ставший киноактером, пытается закадрить еврейку-француженку Шосанну, словно и нет нацистской оккупации. И никак не может сообразить, отчего та столь неприступна. Дальше рассказывать опасно - украдешь удовольствие от жуткой интриги. В этой роли немецкий актер Даниэль Брюл, звезда фильма "Гуд бай, Ленин".

Феноменален кастинг: ни одного посредственного исполнителя. Тарантино умеет актеров на съемочной площадке поджечь так, что все становятся гениальны. У Питта, к изумлению многих, роль не главная, но очень колоритная, и сыграна великолепно. Женщины фильма красивы до невероятности, композиции стилизованы безупречно, каждая - отдельный шедевр. Картину режиссер заканчивал рекордными темпами, торопясь поспеть к Каннскому фестивалю. Результат ошеломляет: фильм огромен, но изумительно изящен одновременно. Это тот редкий случай, когда на часы посматриваешь не от тоски, а от опасения, что скоро кончится. По мне, надо вручать Тарантино Золотую пальму, дать хороший приз французскому "Жучку-пророку" и на этом с фанфарами закрыть неудачный 62-й Каннский фестиваль.

Правда, впереди еще Михаэль Ханеке…

P.S. Как стало известно, 70-летний итальянский режиссер Энцо Кастеллари, чей старый фильм "Бесславные ублюдки" вдохновил Тарантино, не только снялся в его картине в роли нацистского генерала, но и сам собирается снять фильм под названием "Карибские ублудки". Квентину Тарантино он объяснил свою затею просто: "Ты же вдохновился моим фильмом, вот и я теперь могу смело копировать тебя"

Блог: Алексей Тарасов  Старший редактор журнала "Афиша":

Канны. День 8: Ханеке

село и в Африке село

Вуаля, настоящий претендент на пальмовую ветвь – «Белая лента» Михаэля Ханеке, бергмановского масштаба моралите, замаскированное под детектив о загадочных событиях в немецкой деревне, пересказанных школьным учителем. Сначала кто-то сбрасывает с лошади сельского доктора, потом вырубает капусту в огороде у барона и так далее и так далее, пока не начинается Первая мировая война. Центральная тема – потеря невинности в широком смысле этого слова. Каждый второй в кадре – ребенок. По ходу дела выясняется, что дети, когда подрастут, становятся исчадиями ада.

 

 

Лучшим фильмом Ханеке все же остается «Скрытое», но по уровню амбиций и виртуозности исполнения «Лента» опережает нынешнего лидера рейтингов «Пророка» и уж тем более дышащие ему в спину «Разорванные объятия». К тому же, у Ханеке должен быть блат – как ни крути, председатель жюри мадам Юппер многим ему обязана.

 

После сеанса решил прогуляться перед сном по ярмарке тщеславия вдоль Круазетт. Аккордеонисты играют «Калинку-малинку», индийские попрошайки просят прикурить, полиция взяла в оцепление единственный в городе «Макдональдс» - то ли какая-то потасовка, то ли хотят филе-о-фиш без очереди.


Еврейское счастье

Неизвестно, какие оценки получит в Каннах Тарантино. Но его «Бесславные ублюдки» о событиях Второй мировой войны во Франции, которые в оригинале Inglourious Basterds (так, через «e»), взорвали вчера фестиваль.

Юрий Гладильщиков
Для Ведомостей

21.05.2009, №91 (2361)

Все знали, что будет лом. Хотя фильм кроме вечернего смокингового показа демонстрировали еще дважды — и тоже в главном каннском зале «Люмьер» на 2300 мест. Тем не менее даже на утреннем сеансе в 8.30 калитку захлопнули за 15 минут до начала. Зал полон! В итоге — впервые в истории Канн — устроили параллельный сеанс в другом большом зале мест минимум на тысячу. Туда тоже многие не попали.

Пожалуй, именно после «Бесславных ублюдков» Тарантино, по поводу которого не раз возникали мнения, будто он вот-вот сдуется, что он дитя времени и факир на час, будет признан большим режиссером. Конечно, он мастер поп-культуры. Не Антониони, не Бергман, не Тарковский, не фон Триер. Но он одновременно мастер очень высокой кинокультуры.

Становится понятно и другое: что Тарантино, несмотря на разные сюжеты, снимает один и тот же фильм. Верен однажды избранному стилю. Не то, чтобы даже верен, а просто он делает только то, что любит. А любит он кино, поэтому каждая его картина — путеводитель по истории кино, омаж, дань уважения кинематографу прошлого (в «Ублюдках» десятки эффектных цитат, упоминаются Даниель Дарьё, классики режиссуры Пабст и Клузо etc.). Любит долгий, с подтекстом, чуточку алогичный диалог (фильм открывается примерно 20-минутным диалогом эсесовца с французским фермером). Любит не просто крутые эпизоды, а экшн, поданный на блюдечке так, чтобы все ахнули. Любит длинные фильмы, потому что смакует каждый эпизод: «Ублюдки» идут 2.40 — но на часы и не смотришь.

И любит делить фильм на главки. А любит это только потому, что его распирает. Что это позволяет ему хоть как-то самоорганизоваться. Он не может рассказывать только одну историю — у него этих историй в башке и сценарии миллион, он рассказывает их параллельно.

Поэтому когда во всех анонсах фильма будет сказано, что он про группу американских солдат-евреев во главе с лейтенантом, которого сыграл Бред Питт, посланной во Францию мстить за Холокост, то не очень-то верьте. Группа в фильме действительно есть, и не просто убивает фашистов, а снимает с них скальпы (Тарантино! История кино!). Но в фильме много и других историй. Действуют, между прочим, Гитлер, Геринг, Геббельс, Борман, а также Черчилль — все пародийные. Прочих секретов не выдаю. Замечу только, что история Второй мировой и Европы переделана основательно. Евреи берут серьезный реванш.

Это не только киноигра. Тарантино — безусловный концептуалист. Именно он в «Бешенных псах» и «Криминальном чтиве» впервые вывел на экран людей новой породы, этаких мутантов, сформированных массовой культурой, которые ощущают и ведут себя не как реальные люди, а как персонажи масскульта, что совершенно меняет их мораль. При этом сила обоих фильмов в том, что Тарантино не отстраняется от своих персонажей, а сам такой. Подтекст «Бесславных ублюдков», пожалуй, вот какой: давайте трезво отнесемся к истории, которую изображает кинематограф. Он всегда и всё перевирал, но пыжился притворяться правдивым. Давайте наконец видоизменять историю в кино, как нам нравится. Давайте переделывать ее откровенно, причем даже ту близкую, которая для многих все еще болезненна. Потому что в браке между кино и историей главная не история, главное — кино.

И ведь Тарантино добивается удивительного эффекта. Ты знаешь, как там все было в истории. Но ты абсолютно не понимаешь, чем всё закончится в фильме. И такая возникает нервная дрожь! Истинный саспенс.

Дольче дуче

Тайная любовь Муссолини не стала сенсацией на Каннском фестивале

 Фото: Вести.ру
Фото: Вести.ру

Пальмы у отеля "Карлтон" в снегу. Джим Керри и Колин Ферт, прибывшие в конном экипаже XIX века, блаженно ловят ладонями снежинки, переливается огнями рождественская елка. Это презентация фильма "Диснея" "Рождественская сказка" по Диккенсу. Картину заканчивает режиссер знаменитой трилогии "Назад в будущее" Роберт Земекис.

Итак, грядет еще один крупный проект, снятый в 3D - в трехмерном изображении. Журналистам показали два фрагмента - встречу Скруджа с племянником и его диалог с призраком. Впечатление сильное. Режиссеры понемногу овладевают новой технологией для решения художественных задач, которые прежде только грезились. Если так пойдет дальше, то скоро плоское кино будет казаться столь же архаичным, как немое.

Презентация была подана со всем блеском, на который способна студия Диснея. Пушистый снег летел с чистого неба, сияя на солнце. Дамы и господа в платьях диккенсовской эпохи желали гостям веселого Рождества. Звезды фильма вместе с режиссером Робертом Земекисом позировали в майских сугробах перед телекамерами. Керри в фильме играет четыре роли: скрягу Скруджа и призраков Рождества прошлого, настоящего и того, что еще наступит. На вопрос, как он работал над образами призраков, объяснил: "Я постоянно общаюсь с привидениями!" Участники пресс-конференции уверены, что 3D-технологии открывают перед кино - и развлекательным, и серьезным - новые захватывающие возможности, и за ними будущее. Фильм обещают выпустить в мировой прокат в ноябре.

Между тем конкурс фестиваля прошел свой экватор и близится к финалу. Состоялась премьера фильма итальянца Марко Белоккио "Побеждать", истории тайной любви Муссолини к красавице Иде Дальцер. Будущий дуче ее бросил на седьмом месяце беременности, а когда она сообщила ему о рождении сына Альбино, он даже не ответил. Потом некоторое время поддерживал ее материально, но, став диктатором, приказал ее арестовать и поместить в психушку. Сын Муссолини тоже прожил недолго - всего 26 лет.

История эта тщательно замалчивается официальными биографиями дуче: Ида Дальцер - еврейка. Как рассказывает режиссер, идея обратиться к такому материалу его посетила во время просмотра документального телефильма "Тайна Муссолини": его поразила сила характера Иды Дальцер. Впрочем, Белоккио нашел в себе силы сочувствовать и Муссолини, который "тоже был до конца своих дней заперт в психушке". Он поставил задачей показать Муссолини таким, каким он мог быть в быту, когда сбрасывал придуманную им для толпы клоунскую маску. Получился пламенный борец за социалистические идеи и против церковного дурмана. Правда, жестокий, бездушный и расчетливый.

При всей добротности режиссерской и актерской работы я не могу объяснить появление этой картины в главном конкурсе Каннского фестиваля. Разве только установкой дирекции предъявить в этом году самые громкие фильммейкерские имена. Установкой, которая, чем дальше в лес конкурса, тем более кажется тупиковой.

Наибольшим успехом пока пользуется английский фильм Кена Лоуча "В поисках Эрика". Одну из ролей - самого себя - в нем играет знаменитый футболист из "Манчестер Юнайтед", француз по происхождению Эрик Кантона.

Кена Лоуча можно считать каннским ветераном: он в 9-й раз соревнуется за "Золотую пальмовую ветвь", а в 2006 году ее даже получил - за политическую драму "Ветер, который колышет вереск". Теперь он снова рассчитывает на награды, и не без оснований - фильм принят каннской аудиторией очень тепло: много смеялись по ходу дела и устроили долгую овацию в финале.

Картина нетипична для Лоуча, имя которого связывают с социально ориентированным кино о социальных процессах в Ирландии и Англии. На этот раз он вместе со своим постоянным сценаристом Полом Лаверти придумал смешной и трогательный фильм о печальном почтальоне тоже из Манчестера и тоже по имени Эрик, которому Кантона помогает выйти из депрессии. Для Кантоны фильм Лоуча отнюдь не дебют - оставив футбол, он снялся уже в 12 лентах. Если учесть, что картина касается времен его наивысшей славы на футбольных полях, внимание миллионов болельщиков ей уже обеспечено. К тому же она действительно смешна, умна и человечна, чем выгодно отличается от большинства фильмов этого удивительно кровавого конкурса. В общем, перед нами редкий теперь претендент в кассовые и артхаусные хиты одновременно.

Никак не может утихнуть в Канне эхо скандала, возникшего вокруг порноужастика "Антихрист". Реакция журналистов на фильм и особенно на заявление Ларса фон Триера, что он "величайший режиссер мира", по накалу беспрецедентна. Даже его поклонники заподозрили, что выкованная ими легенда лопнула. "Я его всегда защищал от нападок, - сказал критик лондонской "Дейли мейл" Бэз Бэмигбой, - но теперь у меня такое чувство, будто мою голову сунули в унитаз". В рейтинге журнала Screen International международное жюри из десяти критиков отвело датской ленте второе место снизу (на первом - филиппинский кровавый кошмарик Kinatay, не менее натуралистичный, но менее умелый). Триер занял бы и первое место снизу, и его фильм был бы признан худшим конкурса, если бы не патриотизм датского критика, поставившего родной кинематографии высший балл - "великолепно".

Название фильма в этом смысле, пожалуй, точное: игры входят в опасную зону, киноискусство стало заложником больных по сути критических концепций. И нынешний Канн это продемонстрировал очень наглядно.

Что касается грядущих вердиктов жюри, то здесь возможны варианты. Я могу даже допустить, что его глава Изабель Юппер, храбро игравшая почти столь же садомазохистскую роль в фильме "Пианистка" Михаэля Ханеке и увенчанная за нее призом Каннского фестиваля, может посочувствовать своей коллеге, к тому же соотечественнице, которая в порнушке Триера отважилась пойти еще дальше.

...Второй российский фильм в программе "Особый взгляд" - "Сказка про темноту" Николая Хомерики - будет показан в четверг.

Одной из последних ролей Олега Янковского стал митрополит Филипп, просвещенный оппонент Ивана Грозного, в фильме "Царь", представленном на днях на Каннском фестивале. "Олег Янковский привнес в этот образ человека чести спокойное достоинство", - пишет критик журнала Screen International, употребив именно эти ключевые для актера слова - "покой" и"достоинство".Валерий Кичин

Опубликовано на сайте rg.ru 20 мая 2009 г.

Первое, что вспоминаешь, - мудрый взгляд. Все понимающий, ироничный. Взгляд Мюнхгаузена, взгляд Сказочника - художника, творца мира. С таким хорошо молчать - все ясно без слов: счастье - это когда тебя понимают. Не знаю, откуда бралось это ощущение. Наверное, все-таки не от актерского мастерства. Наверное, все-таки от личности. С Янковским было надежно. Было теплее на земле с ним.

Теперь станет холоднее. А говорят, что не заменимых нет!

Актерская судьба странная. Человек живет сразу во всех возрастах. Янковский с нами юный, с дерзкими глазами, из фильма "Служили  два товарища". Таким и останется, потому что фильм хороший, его будут смотреть и через десятилетия. А вот он с прищуром, фантазер, творец правды не бытовой, ползучей, а романтической - всегда в полете. Это - Мюнхгаузен из великолепной картины Марка Захарова. Ленина на сцене он играл без грима - зачем? Ленин у него был умным и страдающим. Он верил в это - не в историческую правду конкретного вождя пролетариата, а в необходимость людям человека, в котором воплощена правда и справедливость. Образы неотделимы от него самого. Без Янковского их нет, без них нет Янковского.

Таким он тоже останется с нами.

Из его последних "возрастных" ролей - митрополит Филипп, просвещенный оппонент Ивана Грозного, одна из бесчисленных жертв российских тираний. Мы только что видели его в этой трагической роли на просмотре фильма "Царь" в одной из программ Каннского кинофестиваля. Вся здешняя пресса особо отмечает этот дуэт Янковский - Мамонов, который составляет суть и главное достоинство картины. "Олег Янковский привнес в этот образ человека чести спокойное достоинство", - пишет критик журнала Screen International, употребив именно эти ключевые для актера слова - "покой" и "достоинство". Мы действительно никогда не видели Янковского суетливого. Не видели его в страхе, в растерянности. Не знаю, возможно, и это было бы под силу ему как актеру - но наверное, суетливые персонажи его просто не интересовали. Как и персонажи глупые. Хотя он прекрасно играл характерные роли. Он не был идеальным героем - он был героем настоящим.

Янковский - как айсберг: его главное - в подтексте. Он думает больше, чем говорит. Он знает больше, чем думает. И роли его большинству известны только надводные - киношные. Хотя он человек в первую очередь театральный. Те, кому повезло видеть его в спектаклях Ленкома, счастливы. Это другой Янковский, которому подвластны любые краски. И это человек команды, человек ансамбля. Ленком вообще славен актерским ансамблем, какого нет больше нигде. Был подобный у Товстоногова и есть в Ленкоме. Театр великий, хотя у нас и не принято такое писать о ныне существующем явлении искусства. Он великий, потому что состоит из великих актеров и вдохновляется великим режиссером. Скажем это, пока он в расцвете, - потом будет поздно. Скажем это, чтобы яснее понять масштаб утраты: один из лучших театров мира несет в последние годы потери невосполнимые и оглушительные. Любимые люди уходят - пусть живет любимый театр.

Не знаю, услышал ли это слово - великий актер - Янковский при жизни. А он великий актер. Таких единицы за всю историю. Такие входят в легенды. Такие определяют лицо современного им искусства. Была эпоха Мочалова, была - Москвина, была - Смоктуновского. Теперь ушла эпоха Янковского. Ушла его мудрость, ушло его понимание, ушло его достоинство. Сохраним ли мы эти качества, которые были так дороги ему в искусстве, зависит теперь от нашей мудрости, понимания и достоинства.

Имеющим уши Янковский очень многое сказал своей жизнью и своими ролями. А остальные так и будут существовать, словно ничего не случилось.

Канны. День 8: Тарантино

Блог: Алексей Тарасов  

зачем топтать мою любовь

Что вам сказать, дорогие друзья, это провал. В Каннах никого так не любят, как Тарантино, в «Люмьере» ему хлопали уже во время начальных титров, но нет ни одной причины любить «Бесславных ублюдков».

 

На середине фильма возникает впечатление, что такого не может быть, что в проектор по ошибке заправили другую пленку. Не работает ни один из фирменных тарантиновских приемов: ни стрельба, ни шутки, ни голые женские ступни, показанные крупным планом, ни архивная музыка, которая раньше подчеркивала чувства героев, а теперь попросту их подменяет. Эти его многословные диалоги и постмодернистские игры только раздражают. Можно было предугадать, что вместе с постмодернизмом умрет и Тарантино, но у пациента был слишком уж цветущий вид.

 

Надо сказать, что нынешний Каннский кинофестиваль выглядит большим заговором по десакрализации священных коров, зловещим островом из «Десяти негритят», куда лестью и хитростью заманили великих режиссеров, чтобы методично по одному сбрасывать их в с обрыва в пропасть.

 

Чан Вук-Пак, Энг Ли, Ален Рене, Квентин Тарантино.

Тарантино выиграл Вторую мировую

Текст: Ксения Рождественская, 20.05.2009 14:22:16

Янковского ужасно жалко, это вот как раз тот случай, когда "ушла эпоха", и не одна. Они с Абдуловым, похоже, были вроде Ньюмана с Редфордом: кто ценил удаль и молодецкий задор, считал секс-символом Абдулова, кто хотел мудрости и ироничности, тому больше нравился Янковский. Если говорить о нынешнем Канне, то именно Янковский и вытягивает лунгинского "Царя" до звания кино, уравновешивая "царский" разгул и беспредел.

Сегодняшний день в Канне посвящен Тарантино и его развлечениям. Паренек у входа во Дворец Фестивалей стоит с бумажкой: "Кв.Тарантино — мой бог, поэтому мне необходим билет на "Бесславных ублюдков". Религиозная церемония началась с утра и продолжается ритуальными плясками и молитвами до сих пор — сейчас Тарантино со своими апостолами проходит на пресс-конференцию, и по ходу их следования раздаются экстатические вопли. Он, конечно, харизматик, и пресс-конференция выглядит так, как будто выступает приглашенный стэнд-ап комик. "Я не скажу, почему в названии слово Bastards написано через E. Это авторский жест. Вы же не спрашиваете, почему в слове Hotel на конце L?"

По стилю "Ублюдки" — это такой ле Биг Мак на тему кинематографа и Второй мировой войны во Франции. По духу — Б. Акунин, переодетый Серджо Леоне (фильм начинается фразой "Однажды в оккупированной нацистами Франции" и продолжается великолепными Леоневскими планами). Прекрасные актеры (Кристоф Вальц — лучшее, что было на этом фестивале), прекрасный сценарий, кинофилия в неизлечимой форме, первый фильм Тарантино, на котором я смотрела на часы и высчитывала, сколько еще терпеть. Единственное, что действительно позабавило, — легкость в обращении с языками и специально оговариваемый всякий раз переход на английский. Кинематограф и сам — говорение языками, так что все эти акценты и переходы с французского на английский и ломаный итальянский действительно важны для духа "Ублюдков". Это сага о кинематографе, который — так получилось — спасает мир и выигрывает Вторую Мировую войну. К итальянским "Ублюдкам" фильм Тарантино имеет ровно столько же отношения, сколько к любому другому кино, которое когда-либо видел режиссер.

А вообще это все сказка про взаимную любовь Тарантино и кинематографа — и кому интересно наблюдать за развитием чужого романа, тем "Ублюдки" понравятся. And they lived happily ever after.

Роман Волобуев "Афиша":

Без тошноты и желудочных корчей

Чтоб закончить со вчерашним Квентином, мнения разных умных людей.

Плахов с Гладильщиков прям воспевают: Юра совсем в восторженных тонах, Плахов чуть сдержанней («проглотить все пять глав без тошноты и желудочных корчей», хм), но тоже. Удивительно.

Брэдшоу в «Гардиан» хорошо пишет про ощущения, которые были до и после. Удивительно, насколько совпадает, я тоже до последнего момента думал: ну давай Квентин, давай, ты же, сука, уже один раз воскресал — а потом выкатывается эта хренятина, и все, аллес капут.

Эберт блистательно вышел из ситуции: написал, что ничего не будет писать до выхода в прокат (зато по ссылке душераздирающая история про то, как Клинт Иствуд много лет назад провел в Пале маленьких безбилетников Харви и Боба Вайнштейнов).

Понял, кстати, что меня больше всего взбесило в «Ублюдках».

Не диалоги эти тыкверовские без ритма и не то, что парень начал музыку по третьему кругу ставить (когда фашистов скальпируют, морриконевская L'Arena играет, под которую Ума во втором «Килл Билле» из гроба выбирается, — и еще пара моментов есть, такой же степени возмутительности).

Самое там противное — эти бесконечные заискивающие подначки для своих, для наших: когда появляется героический английский кинокритик, которого забрасывают в тыл врага, когда героиня говорит немецкому снайперу: «Мы с вами во Франции. Тут уважают режиссеров» — и многозначительная пауза, чтоб французы в ней от счастья взвыли. Всех по плечу похлопал, никого не забыл. Ох, ох.

(с) NY Times


Фильмы и кинофестивали / Канны-2009

Чтобы не погасло

Попытался подбодрить нашего любимого кинокритика Лидию Маслову (которая последнее время на набережной много грустит о бедственном состоянии современной культуры) и отвести ее на «Тащи меня в ад» Сэма Рэйми. Лидия в последний момент передумала, а зря — фильм очаровательный. Офисная карьеристка не продляет закладную венгерской эмигрантке со вставными зубами, та сперва валяется у нее в ногах, потом пытается покусать, а потом проклинает. Nакие вполне себе «Зловещие мертвецы», только чуть подороже снятые — приятно, что за годы работы над «Человеками-пауками» (о которорых тоже ни слова дурного) у человека вообще ничего нигде не затупилось: и страшно, и смешно, и вообще. Особо хочется отметить два момента: когда на героиню нападает пирожок с глазом и сцену с  дьявольским козлом — такого на большом экране давно не было, if eve

Бесславные ублюдки

Нда. Стало быть, в «самой мощной за последние бог знает сколько лет» каннской программе лучшим оказался Жак Одиар, и еще за Лунгина не стыдно. Как страшно жить.

Au revoir, reservoir

Ну все, гасим свет, Элвис покинул здание. «Бесславные ублюдки» — феноменальная халтура, катастрофа масштабов, не знаю, «Статского советника»: в истории заграничного кино я таких прыжков головой вниз в пустой бассейн не припомню; ни Чимино, ни Фридкин, ни Шьямалан такого все-таки не устраивали. Ну, может все проще — может они просто очень быстро его сляпали просто.

Во-первых это никакое не war movie — война есть только в фильме внутри фильма, который показывают в общей сложности секунд сорок. Все разговоры про «Грязную дюжину» и римейк Кастеллари — маркетинговый блеф; история зондеркоманды в тылу врага занимает ровно два куцых флэшбэка. Чем заняты остальные два часа — даже через 15 минут после сеанса, объяснить довольно трудно: люди в интерьерах произносят какие-то слова, притом 80 процентов времени — на французском или немецком с субтитрами, так что тарантиновская разговорная магия банально не используется. Все дико рыхло, временами Тарантино будто просыпается и пытается врубить Морриконе — но кажды раз мимо кассы. Брэда Питта две трети фильма нет. Тошнотворный, тошнотворный, тошнотворный Илай Рот появляется только вместе с Питтом, но ощущение, что он на экране все время. Славная Мелани Лоран в роли еврейской мстительницы, но ее мало. Смешной австриец Вальц, главный злодей — но его так много, что устаешь. Мэгги Чун вырезали, как кажется и половину фильма, где хоть что-то интересное происходило. Синефильские подмигивания окончательно перешли в формат выступления платного тамады, который сам смеется своим шуткам. Из кинематографических достижений  — стрелочка с надписью «Геббельс» пририсованная к Геббельсу.

И так глупо все, так бессмысленно.

Еще подмывает, конечно, сказать, что они в конце все-таки — но черт, это совсем неприлично будет, пусть лучше Ксения Рождественская грех на душу возьмет.

Сегодня все твои мечты осуществятся

Собрался вчера вечером на конкурсного Алена Рене, но люди, которые шли навстречу, начали делать такие страшные жесты — во втором «Джиперс Криперсе» мертвый Джастинг Лонг так проезжающим автобусам машет. В общем, у самого входа в зал я струсил, развернулся и пошел ужинать.

Через час должны показать Тарантино, фестивальная охрана со вчерашнего вечера готовилась к массовым беспорядкам, очередь стоит с шести часов, встал как дурак по будильнику, сижу теперь в пустом «Люмьере», смотрю, как он стремительно заполняется.

Смешно, конечно, но если Квентин сейчас окажется, пользуясь терминологией наших петербургских друзей, говном на палке (а такой шанс, похоже, есть), это будет значить не только и не столько «минус один» в списке любимых авторов (в конце концов, его прошлых фильмов никто не отменит). Очень много в этой жизни так или иначе завязано на то, что Квентин — он великий, и на него всегда можно положиться. Страшно представить, приезжаешь (не дай бог, конечно) лет через двадцать сюда, в конкурсе — старенький Квентин; идешь на него, а тебе люди крест-накрест руками машут и глазами так: поворачивай, не надо, одно расстройство.

Юрий Гладильщиков:

Каннский дневник. День седьмой, 19 мая 2009-го

May. 20th, 2009 | 11:55 am

Тихий скромный Альмодовар и грудь Пенелопы Крус

* Сегодня пишу только про один фильм. Правда, Педро Альмодовара.

Los abrazos rotos Альмодовара, что наши прокатчики собираются перевести как «Разомкнутые объятия», мелодрама о слепом сценаристе, который когда-то был режиссером. Зрение он потерял лет пятнадцать назад в автокатастрофе, в которой погибла его любимая. Это была начинающая актриса, которой он отдал главную роль в своем, как выяснилось, последнем фильме. Именно на съемочной площадке и возник роман. Теперь слепой сценарист вспоминает, как этот роман развивался. Проблема была в том, что любимая являлась любовницей олигарха, который заодно стал продюсером фильма. Догадываясь об измене, олигарх послал на студию своего молодого сына – якобы для съемок документального фильма о фильме, а на деле с приказом шпионить. Сын издалека снимал разговоры притаившихся любовников – актрисы и режиссера, - а специально нанятая олигархом специалистка читать по губам расшифровывала ему потом, о чем они говорили. Сын олигарха был геем. Актрису-любовницу изобразила Пенелопа Крус. В общем, Альмодовар.

Как всегда в фильмах испанского мэтра, в «Разомкнутых объятиях» много тайн. Одна из них: была ли та ужасная автокатастрофа случайной или подстроенной олигархом? Другая: как получилась, что фильм, смонтированный и выпущенный без участия режиссера (сначала они с любовницей-актрисой были в бегах, а потом он после катастрофы лежал в больнице), оказался таким плохим? Еще одна загадка: откуда у Пенелопы Крус такая роскошная грудь, которую она – кажется, впервые в кинокарьере – демонстрирует на экране? Два раза в разные годы брал у нее интервью – она выглядела явно иначе.

Фильмы Альмодовара делятся на те, где больше смешного, и те, где больше печального. В «Объятиях» больше печального. Может, поэтому картину производит впечатление усталой. У Альмодовара уже был период (почти все 90-е), когда казалось, что он устал. Заодно начал повторяться. В «Высоких каблуках», «Кике», «Цветке моей тайны» и даже «Живой плоти» нет той энергии, которая буйствовала в «Женщинах на грани нервного срыва». Хотя в «Живой плоти» уже намечался прорыв. И он произошел. Следующие четыре фильма Альмодовара – это совсем другое, невероятное, каждый раз неожиданное кино: «Все о моей матери», «Поговори с ней», «Дурное воспитание», «Возвращение». Теперь, кажется, Альмодовар опять устал.

Впрочем, в фильме есть и роскошнейшие эпизоды. Например, когда Пенелопа возвращается из ванной, где приходила в себя после секса с нелюбимым старым олигархом, а тот лежит на постели так, словно помер. Он сначала хочет прикоснуться к нему, а потом явно говорит себе: «Сто-о-оп!». И закуривает. Вот эти секунд тридцать-сорок, пока она курит, а на лице ее проступает размышление о том, как всё может повернуться, если он и впрямь помер, просто замечательны.

Завтра тоже напишу про один фильм – Квентина Тарантино. Если попаду на него, конечно. Ожидается дикий лом.

Жена Муссолини – это красиво

Всё о Каннском кинофестивале Текст: Ксения Рождественская (Блог film.ru) 19.05.2009 17:34:54

"Побеждать" Марко Беллоккьо — это такая изобретательная, но излишне попсовая постановка про жену (хочется написать "внебрачную", и это будет правдой) Муссолини. Белоккьо замешивает свое кино на черно-белых фильмах, кинохронике, пишет всякие лозунги большими буквами во весь экран, — и совершенно, кажется, не понимает, зачем он это делает, помимо того, что "это просто красиво". Актеры тоже красивые. И страсти: в фильме периодически кто-то поет или страдает. Бессмысленно.

"Kinatay" Бриллианте Мендосы — зрелище абсолютно традиционное в своем стремлении к радикализму. Мендоса в прошлом году представил липкое и выпендрежное кино "Сервис". Сейчас он привез темную и вызывающую омерзение историю студента полицейской академии, который со своими друзьями и наставниками похищает проститутку, потом коллеги ее насилуют, расчленяют (герой носит пакеты, чтобы складывать части тела) и выкидывают в разных местах города. Все это показано с отрешенностью стороннего наблюдателя или даже кинозрителя, вынужденного смотреть скучное кино. Мендоза — один из тех, о ком будут говорить после фестиваля, и журнал "Кайе дю синема" назовет его (а может, после "Сервиса" уже и назвал, не знаю) открытием. По мне, это подростковые эксперименты человека, который пока (или вообще?) не может управлять простыми эмоциями на экране и вынужден пользоваться "шокирующими" костылями.

Гораздо интереснее "Independencia" Райа Мартина, показанная в "Особом взгляде". Филиппинец вышел на сцену перед фильмом и сказал, что готов умереть за кино. Его фильм о семействе, спрятавшемся в лесу от войны, — последовательная стилизация под кино начала века, с вырисованными задниками, мерцающим светом и рвущейся пленкой вместо титра "прошло десять лет".

И давно хотела сказать пару слов про "Мать" Бон Джун-хо. Это такой чернушный детектив, где, как в нашем любимом "Хосте" того же автора, действуют дурачки и блаженные. Городского дурачка обвиняют в убийстве школьницы, и мать дурачка, не веря, что сын на такое способен, предпринимает собственное расследование. Ее просят "никому не верить", потому что все вокруг все придумывают, а сын не в состоянии ничего вспомнить. Самое интересное, что все важные события происходят в правой части экрана. Куда там надо смотреть, когда вспоминаешь, налево? А когда выдумываешь — направо? Зрители "Матери" смотрели направо. Все это выдумки.

Канны. День седьмой: Альмодовар  festival de cannes

Блог: Алексей Тарасов  Старший редактор журнала "Афиша"

Как я ни скрывался, Джим Кэрри настиг меня на премьере картины «Я люблю тебя, Филипп Морис», поставленной сценаристами «Плохого Санты» комедии о двух геях (первый – исхудавший Кэрри, второй – Эван Макгрегор), которых постоянно разлучала тюрьма. Чтобы не разочаровывать толпу, Кэрри немного покривлялся («Рад вас приветствовать в этом бункере, построенным Сопротивлением»), сказал, что за всю свою карьеру прочитал всего три стоящих сценария («Шоу Трумена», «Вечное сияние чистого разума» и «Филипп Морис») и убежал на самолет дальше рекламировать диснеевскую «Рождественскую песню».

 

В полдевятого утра показали нового Альмодовара, о котором рассказываю только сейчас, потому что злодеи из бигмира в самый разгар дня устроили у нас на сайте «технические работы», и теперь возле моих дико рейтинговых постов написано «18 просмотров». Ненавижу.

 

Что-то я отвлекся.

 

В «Разорванных объятиях» пожилой толстосум мстит кинорежиссеру за разбитое сердце тем, что монтирует его комедию из самых худших дублей. И вся драма построена на том, что герои смотрят кино, снимают кино и говорят о кино - от «Лифта на эшафот» до Голди Хоун. Пенелопа, богиня, меряет разные парики и ходит голой. На пять секунд появляются классические дивы режиссера Чус Лампреаве и Росси де Пальма. По поводу париков, кстати, есть чудесный афоризм: «Не улыбайся, парик и без того достаточно фальшивый».

 

 

Альмодовара, как и Триера, нельзя смотреть в отрыве от его личности и, так сказать, творчества, и «Объятия» - это, конечно, essential Альмодовар, «лучшее, любимое и только для вас», но Ветку таки давать не за что.

 

С претендентами на «Золотую пальмовую ветвь» вообще тяжко. Я, как уже говорил, озолотил бы Арнольд или Одийяра, но они слишком нормальны, слишком здоровы для Каннского кинофестиваля. Джонни То повторяется. Джейн Кэмпион нудная. Чан-Вук Пак глупый. Энг Ли бессмысленный. Кен Лоуч слишком добрый. Ларс фон Триер слишком злой. Уж точно ничего не получат «Дикие травы» Алена Рене, старческий, топчущийся на месте экзерсис о пенсионерской скуке в духе Эльдара Рязанова.

  

Тем временем впереди еще Гаспар Ноэ, Цай Мин-Лян, Элиа Сулейман, Квентин Тарантино и Михаэль Ханеке. Тарантино и Ханеке уже сегодня.

 

И еще одно, чтобы не забыть: на вечеринке Chopard была Кристина Леонидовна Черновецкая, дочь киевского мэра. Мы оба люди занятые, поговорить не удалось.

Другая колбаса, другие комнаты

Роман Волобуев "Афиша"

Румыны, у которых, как известно, не бывает плохих фильмов, в этом году в облегченном составе — я пропустил, увы, «Police, adjective», который все очень хвалят, зато посмотрел сейчас пресловутые «Сказки золотого века», спродюсированные позапрошлогодним каннским лауретом Кристианом Мунжу — уже запутался, «4 месяца, 3 недели, 2 дня» изначально выросли из этого проекта, или он из них вырос, участники путаются в показаниях.

Это пять анекдотов про эпоху Чаушеску — в основном на съестную тематику, есть, правда, и про любовь — все по сценарию Мунжу, снятые разными молодыми (но не настолько, чтоб не застать социализм) румынами. Эпизоды показывают в хаотическом порядке, плюс есть шестой, секретный, который специально вклеят только для одного из показов — они сами объясняют, что это такой концептуальный способ дать западному зрителю ощутить, что такое дефицит (хм, ну ок). Из концептуальных же, видимо, соображений, главки не подписаны, в титрах режиссеры идут общим списком. Я, впрочем, почти уверен, что угадал, какой снимал сам Мунжу — кажется, про Бонни и Клайда, которые воруют бутылки: там очень выпукло дана его любимая идея про то что бывают люди, а бывают кулечки — правда там, в отличие от «4 месяцев...», кулечек скорее проигрывает, а человек скорее торжествует.

С поправкой на то, что альманахи — в принципе мировое зло, довольно симпатично все. Истории (как, впрочем, и положено анекдотам) очень простые и популистские, но из пяти глав — три прям удачных. Приз зрительских симпатий, конечно, у той, где семья трусливого миллиционера в однокомнатной квартире пытается убить свинью так, чтоб соседи не услышали — я, впрочем, слишком сочувствовал героине, чтоб смеяться.

К любимому разговору про «насколько эти чертовы румыны лучше нас» — вот у нас, когда начинают обличать прошлое, обязательно лезут к Сталину, с которым все более-менее понятно, да и фактура обсосана до костей давно — а вот 80-е, которые ближе, любопытней по части смыслов и уж точно смешнее — никто кроме Балабанова снимать не пытается даже.

Gaspaccio para Ivan

Роман Волобуев "Афиша"

В «Прерванных объятьях» Альмодовара есть, кроме прочего, момент, когда Пенелопа Крус плачет на помидоры, как вам это понравится. Вообще фильм, конечно, упоителен в своем бесcтыдстве. Мне вся эта эстетика помидорной фантазии немножко чужда, но правда ведь — два человека на свете могу себе позволить работать настолько за рамками приличий — он и Вуди Аллен.

Даже неловко пересказывать, что там происходит: слепцы, богачи, рак желудка, падение с лестницы, «знаешь, а на самом деле он твой отец». Плюс это все история из жизни кинематографистов. Соответсвенно внутри фильма есть снятый героями фильм 90-х годов — тоже с Пенелопой: его показывают крохотными кусочками на монтаже, а в самом конце идет полноценная сцена. И он в этих кусочках так гениально включаят себя 15-20 летней давности, что очень заметно становится на контрасте, какая все-таки ерундистика то, что он сейчас делает.

Каннский дневник. День шестой, 18 мая 2009-го

May. 19th, 2009 | 03:46 am

Юрий Гладильщиков

Муссолини, умный пеплум и придурок Охлобыстин

 

* Однако, середина пути. Перепутья не заметно. Но заметны жесткие тенденции Канна-2009: секс и насилие. Это отнюдь не любовь и кровь. Это принципиально другое. На сей день в конкурсной программе был только один фильм без насилия и даже, как ни странно, секса. «Даже», потому что речь о фильме Энга Ли про Вудсток, где в реальности секса было, сами понимаете, выше крыши. Но, как ни странно, это пока самый слабый фильм конкурса.

 

* Должен признаться в грехе: из-за хлопот, в том числе самообязательства вести этот дневник, пропустил одну конкурсную картину – «Месть» Джонни ТО. Надеюсь поймать ее в последний фестивальный день, воскресенье, когда все конкурсные картины повторяют в разных залах еще раз – для нерадивых. Но в фильме ТО – опять-таки секс и насилие. Кстати, каждое утро идя к фестивальному Дворцу, вздрагиваю возле одного магазина прессы. Перед дверьми выставлена крупная реклама обложки какого-то из главных французских журналов. Какого – никак не запомню, потому что взгляд притягивает изображенное на обложке лицо, снятое в профиль: сильно постаревший морщинистый Путин. Знаете, кто это на самом деле? Джонни Холлидей, который сыграл у ТО главную роль. Поскольку фильм пока не видел, а рапортовать о конкурсной программе подрядился, процитирую аннотацию из фестивального каталога: «A father comes to Hong Kong to avenge his daughter, whose family was murdered. Officially, he’s a French chef. Twenty years ego, he was a killer». Сумрачно, нуарно, очень ТОшно, не правда ли?

 

* Коли уж заговорили про секс и насилие, должен признаться, что спустя сутки фильм фон Триера «Антихрист» начинает мне нравиться. Хотя я естественно никогда не рекомендовал бы его людям с неустойчивой, то есть нормальной, не испорченной и не закаленной просмотром актуального фестивального кино психикой. Больше того: я даже готов допустить, что ошибался. Что Триер не стебался, а действительно желал снять серьезное кино. Про то, скажем, что Антихрист – это даже не природа и не женщина, а сексуальное влечение как таковое. Посвящение фильма Тарковскому – тоже, возможно, не стеб и не прием, чтобы раздразнить и без того разъяренных недоброжелателей. В фильме можно найти непрямые цитаты из того же «Зеркала», а на сегодняшней пресс-конференции Триер очень много говорил о Тарковском.

 

* На другую тему. Вдруг подумал о странном парадоксе. Все фильмы делятся на две категории. Одни кажутся хорошими исключительно в том случае, когда ты почему-то был вынужден прервать просмотр на середине: ушел с сеанса или остановил диск, а потом долго к нему не возвращался. Другие гениальны, только если посмотрел их полностью, хотя в середине хотелось сбежать. Пример фильма, который явно будет недооценен по вине этого Канна (потому что многие серьезные люди с него сбежали) - внеконкурсная длиннющая (2 часа 21 минута) «Агора» Алехандро Аменабара. Того самого испанца (родившегося, кстати, в Чили) Аменабара, который сделал Open Your Eyes, «Других» и «Внутреннее море».

Сбегали с фильма потому, что показалось, будто Аменабар снял типичный до самопародийности пеплум, исторический супербоевик: англоязычный, с Рейчел Уайц в главной роли (а, кстати, одна из моих любимых актрис). Но, досмотрев до конца, понимаешь, что это очень умный, без банальностей красивый фильм о том, как человечество в ходе революций постоянно уничтожает культуру, мораль и демократию, которые достигли определенных высот. Чтобы потом начать отчаянно воссоздавать те же культуру и мораль, которые, обретя прежние высоты, будут уничтожены очередными революционерами-варварами. Речь, в данном случае, о том, как христиане завоевывали Александрию IV века, как христианская религия постепенно превращалась из религии рабов в религию господ, как в итоге погибла интеллектуальная элита Александрии, а заодно – в пламени местного крестового похода – легендарная Александрийская библиотека. Фильм не против христиан, он просто показывает, что всякая религия, особенно в своей юности, ведет себя варварски. Уайц, между прочим, играет реальную женщину, знаменитую как математик и астроном, многие открытия которой были подтверждены только в XVII веке, в частности, Кеплером. Но новой революционной религии, которая побивала несогласных камнями, ни она, ни ее открытия нужны не были.

При этом «Агора» фильм вполне массовый – хорошая любовная мелодрама и столь же хорошо продуманный боевик.

 

* Еще одна картина, которую оцениваешь только в ее финале, конкурсный «Кинатай» филиппинца Брильянте Мендозы. Не помню, писал ли о том, что президент Канна Жиль Жакоб считает этот год юго-восточно-азиатским: по его словам, мир прирастает прежде всего тамошним кино. Такое заявление крестного отца фестивального движения кажется категоричным. Не только потому, что в Канне есть недурственное кино из других регионов, но и потому, что азиатский год в Канне уже был. В 2004-м тогдашний председатель жюри Квентин Тарантино принципиально наградил только фильмы из Юго-Восточной Азии. Если не считать «Золотой пальмовой ветви», присужденной Майклу Муру за «Фаренгейт 9/11». При этом он принципиально проигнорировал «2046» Вонга Кар-вая. Судя по всему, Тарантино счел этот фильм спекулятивным, слишком адаптированным для европейского и американского сознания, подделкой под истинный кино-Восток.

Про Тарантино я вспомнил не зря. Он редкий режиссер, который смотрит фильмы других, причем конкурентов. Обычно режиссеры являются в Канн только на представление своих картин. Тарантино же, чьих «Бесславных ублюдков» надеюсь увидеть в среду, прибыл на весь срок и подчеркнуто смотрит лишь картины из Юго-Восточной Азии. Когда он явился на моих глазах на дневной показ фильма Мендозы, зал устроил ему овацию. Надеюсь, Квентину фильм понравился. Потому что в итоге понравился и мне, хотя часа полтора я проклинал всё на свете.

Там поначалу полчаса филиппинского общественного транспорта и тамошней же свадьбы, снятых ручной камерой а-ля датская «Догма» на пределе звука. А потом час, когда вообще ни черта не видно: действие теплится в салоне микроавтобуса, в котором несколько мужиков едут ночью неизвестно куда и зачем, бросив на пол избитую связанную проститутку, а камера еще и мечется как обезумевшая.

А потом – жесточайшее изнасилование, жуткое убийство и подробная расчлененка трупа. Нет-нет, мне не нравится расчлененка. Просто все становится на свои места. Картина, собственно, социальная. Она о том, что в условиях новейшего материального неравенства, которое на Филиппинах такое же, что и в России, простые хорошие пареньки ввязываются в сомнительные дела. Надеясь, что ничего страшного. Люди, с которыми они встречаются по сомнительному делу, тоже вроде бы ничего: гоняют за пивом, спрашивают о семье, делятся жизненным опытом. А жизнь-то, на самом деле, перевернулась вмиг и навсегда. Потому что дело не швах и даже не ужас, а реально - ужас-ужас-ужас.

 

* Длинно чего-то пишу. Про два других фильма – коротко (ха-ха! – сказал я себе, проглядев задним числов следующую запись). Посмотрел «Царя. Ивана Грозного и митрополита Филиппа» Павла Лунгина. Отечественные коллеги-критики после просмотра заявили, что фильм, по крайней мере, лучше «Тараса Бульбы». Но лучше «Тараса» быть несложно.  Так что остается вопрос: как эту старообрядческую (я не про религию, а про уровень киномышления), предельно идеологизированную мутотень мог отобрать Каннский фестиваль? Лунгин входил в 90-е в престижный круг каннских авторов. Но симптоматично, что среди его картин в каннском каталоге не значится даже «Остров». То есть в Канне о нем подзабыли.

Фильм с плохой драматургией, ужасающей массовкой и отчаянно банальной закадровой пафосной музыкой оправдывает только одно: возможно (но не уверен), Лунгин хотел намекнуть нашей современной церкви, что она должна вести себя с набирающей абсолютный вес властью как Филипп вел себя с Грозным: говорить ей правду в глаза, а не вылизывать пятую точку. Но не факт, что трактую фильм правильно. Худшее в нем: Иван Охлобыстин в роли царского шута. Я искренне не понимаю, как человек может быть батюшкой – и постоянно играть преомерзительные роли, которые кажутся кощунством даже мне (за Господа не отвечаю). Во время просмотра мне искренне захотелось абсолютной власти минут на пять. Нет, я не казнил бы Охлобыстина, хотя он, право, того достоин. Но я подписал бы указ о его бесповоротном отлучении от экрана.

Впрочем, в фильме хороши Петр Мамонов и особенно Олег Янковский: соответственно Грозный и Филипп.

 

* При этом интерес к русской истории в мире сохраняется – в том числе истории ближайшей. Её (я об этом пару раз писал) почему-то как черт от ладана сторонится новорусский кинематограф.

Итальянцы анонсировали в Канне начинающиеся 8 июня съемки фильма Gorbaciof (of на рекламе явно отваливается, намекая на закат карьеры последнего советского лидера): Il cassiere col vizio del gioco. По-английски The Cashier Who Liked Gambling, то бишь «Уволенный, который любил азартные игры». В роли Горбачёффа актер с изумительной фамилией Тони Сервилло – типа Тони Низкопоклонник.

Но итальянцы, в отличие от нас, внимательны и к своей истории. Только что посмотрел конкурсный фильм Марко Белоккио (дебютировавшего в 60-е классическими теперь «Кулаками  в кармане») Vincere – скорее всего, надо интерпертировать как «Победитель». Знаете, о ком фильм? О Бенито Муссолини. Точнее, о женщине, родившей от него сына: обоих он не признавал, сделал тайной фашистской истории. В сюжете интереснее всего то, что Муссолини начинал как ярый социалист и сторонник демократии. По форме же фильм (что тоже нестандарт) – этакий оперный, напоминает о главном перестроечном фильме СССР «Покаяние» Тенгиза Абуладзе. Всё в нем чрезмерно, персонажи, включая Муссолини, не упускают случая спеть гимн великой Италии либо оперную арию. Еще фильм сделан в традициях классической сатиры, а также советского киноагитпропа времен немого кино.

Кстати, и в этом фильме полно крови и обязательного для Канна-2009 секса. Дуче разгуливает голым и ведет себя как парень-не-промах. Иногда даже вздрагиваешь: а вдруг его очередной любовницей окажется Шарлотта Гензбур? С ее лопатой, сверлом, гаечным ключом, ножницами и прочими, по мнению Ларса фон Триера, пригодными для любовного акта инструментами?

Мне было интересно.

"Канны. День седьмой: Лунгин"  festival de cannes Алексей Тарасов

(На самом деле фильм Лунгина шёл на 5 день фестиваля) Прим. редактора

"очень неприятно, царь

Вчера зеваки оккупировали заграждения вокруг входа в отель «Карлтон», который посыпали искусственным снежком в честь презентации «Рождественской песни» Роберта Земекиса с Джимом Кэрри. Лично я даже не стал забирать приглашение на круглый стол. Джим Кэрри? На це немае часу.

 

Вместо того чтобы еще раз искупаться, черт дернул пойти на «Царя» Павла Лунгина, рассказывающего о том, как царь Иван Грозный (Петр Мамонов), вконец осатаневший от паранойи, возвел в сан московского митрополита соловецкого игумена Филиппа (Олег Янковский), у которого от злодеяний государя полезли глаза на лоб.

 

Русские «Царя» очень хвалят (ну еще бы), а я, может быть, сидел слишком близко к экрану, но не увидел ничего, кроме бутафорских бревен, оглушительно орущей массовки и одномерных персонажей в исполнении выдающихся актеров. Мамонов все время делает страшные глаза. Янковский играет монотонный испуг. Охлобыстина можно было бы и пораньше спалить на костре.

 

Как-то не очень верится, что господин Лунгин, всю жизнь снимавший светское кино («Такси-блюз», «Свадьба», «Олигарх»), вдруг неожиданно переменился и теперь второй фильм подряд тычет зрителю иконами в лицо и сочиняет диалоги на основании Святого Писания. Возникает ощущение, что он просто следует конъюнктуре рынка, после того как «Остров»  с его быстрорастворимой духовностью неожиданно стал большим хитом.

 

Оно-то ладно, Лунгин в «Особом взгляде», а вот как в конкурсную программу попал «Преодолеть» Марко Беллоккио – тайна сия великая. Это средней руки коммерческая драма, типа «Папы Джованны» из прошлогодней Венеции, о женщине, которую до такой степени очаровали пылкие речи Бенито Муссолини, что она родила ему сына. Первую треть фильма дамочка целуется с Муссолини взасос, прерываясь только на то, чтобы продать недвижимость и драгоценности и принести любимому мешочек денег, а оставшееся время умоляет медсестер  разных психушек передать ее письма Дуче лично в руки. На фоне Беллоккио не взятые в конкурс «Тетро», «Мать» и новый Джармуш выглядят просто издевательством.

 

У меня требуют подробности о последнем Кене Лоуче. Что ж, извольте.

 

Почтальону Эрику Бишопу за пятьдесят. Его приятель по работе приносит книжку по медитациям: нужно закрыть глаза и представить, что стоишь лицом к лицу со своим кумиром. У почтальона это Эрик Кантона, легендарный форвард «Манчестер Юнайтед» французского происхождения, которому он перессказывает свои беды. В кульминации два автобуса вооруженных битами футбольных фанов в масках Кантона обливают краской двух бандитов с намерением выложить запись этого действа на ютьюб. Вряд ли это вторая Пальм д’ор, но все очень радовались и смеялись.

 

Пойду-ка я на Альмодовара."


Хостинг от uCoz